Джинкс - Страница 25

Он вскочил, стараясь двигаться как можно быстрее и бесшумнее. Но едва наступил на правую ногу, как ее пронзила боль. Правая лодыжка вспухла и странно скособочилась. Он сделал шаг. Больно. Сделал другой. Волколак, от которого Джинкса отделяло ярдов пятьдесят, с интересом обнюхивал землю. Джинкса он пока не заметил, но след его через секунду-другую возьмет. И очень скоро Джинкс увидел – взял. Уши волколака задергались. Он жадно втянул носом воздух как раз на том месте, где недавно стоял, зарывшись в землю пальцами, Джинкс.

Мальчик сосредоточился на укрывающем заклятье. Сосредоточился сильнее, чем когда-либо в жизни. Он посмотрел на свои отчетливо видимые ступни – правая начала распухать, не желая отставать от собственной лодыжки. Попробуй еще раз. Сосредоточься!

Теперь волколак рыл лапами рыхлую землю – там, где в ней укрывались ноги слушавшего деревья Джинкса. Все без толку, заклинание ему не давалось. Он никогда не сможет укрыться. И тут голос Симона произнес в его голове: «Конечно, не сможешь. Потому как думаешь, что не можешь».

Значит, надо забыть про «не могу». Он должен сделать это, иначе им пообедают. Джинкс сосредоточился еще пуще. Меня здесь нет. Меня здесь нет. Он всей душой тянулся к силе, бывшей, по словам Симона, у него внутри.

И внезапно обрел ее. Впервые и вправду почувствовал присутствие силы. Откуда она взялась, Джинкс не знал, но сила была в нем. И он резким рывком втянул ее в укрывающее заклятье.

Вставшие торчком уши волколака развернулись в его сторону. Зверюга принюхалась к воздуху и пошла прямиком на Джинкса. С волком она имела сходство большее, чем с человеком, и передвигалась на всех четырех. Однако передние лапы выглядели как руки, завершавшиеся ладонями с длинными, желтоватыми когтями.

Волколак подкрался совсем близко. От Джинкса его отделяли лишь несколько футов. Еще пара шагов. Никогда еще Джинкс не был так близок к смерти. Волколак уткнулся носом в землю у его ступней. Обошел Джинкса по кругу, все принюхиваясь и принюхиваясь. Нос чудища едва не коснулся его ноги.

Наконец, волколак уселся на землю и принялся озадаченно озираться по сторонам. И спустя всего пару мгновений (хотя Джинксу показалось, что прошел не один час) встал и потрусил, поджав хвост, в глубину леса.

Чтобы дохромать до дома, Джинксу потребовалось больше часа. Этот путь – по Урвальду, без тропы, без возможности бежать – мог показаться ему куда более страшным. Но не показался. Теперь у него была сила.

– Что с тобой, Джинкс? – встревоженный Симон торопливо шел по прогалине ему навстречу.

– У меня получилось! – объявил ему Джинкс. – Я сотворил укрывающее заклятье.

– Я знал, что получится, – Симон помог ему войти в дом. – От кого пришлось укрываться?

– От волколака, – ответил Джинкс. – Он обнюхал все вокруг моих ног, но так и не понял, где я.

– Великолепно! – Симон улыбнулся, обретя на миг сходство с собою прежним. Однако прежним Симоном он не был, и Джинкс не был прежним Джинксом, и в теперешних их разговорах неизменно присутствовало что-то колкое и неловкое. – Ладно, положи ногу на стул, а я пока поесть приготовлю.

Пока Симон стряпал, Джинкс попробовал поднять над полом кошку. Не получилось. Как будто силы у него было не больше, чем прежде. Однако Джинкс знал: силы в нем прибавилось. Он ощущал ее. Он смог сотворить укрывающее заклятье – и по-настоящему надежное.

Знание – сила. Джинкс вспомнил о книге. Ладно, стало быть, он знает, что способен оторвать кошку от пола. Джинкс снова уставился на нее, сосредоточился. Кошка смерила его презрительным взглядом и осталась сидеть на полу.

Позже, когда Симон отправился доить коз (для разнообразия), а Джинкс обнаружил, что может ходить без боли в лодыжке, он пошел в мастерскую и немного порылся на полках над рабочим столом.

Отыскал маленькую, переплетенную в кожу книгу – «Знание – сила», снял ее с полки, полистал. Дурацкие все-таки заклинания, – если это заклинания. Вещь можно спрятать у всех на виду. Знающий, что она здесь, найдет ее, не знающий не найдет. Симон-то вроде бы говорил совсем другое, противоположное: «Конечно, не можешь. Потому как думаешь, что не можешь». А тут…

И вдруг Джинкс понял, что говорит ему книга.

Он прислушался. Симона не слыхать. Джинкс вышел в коридор. Прислушался снова. Тишина. Вооруженный уверенностью в себе, которую приобрел, сотворив укрывающее заклятье, Джинкс направился к голой стене в конце коридора.

Он много раз водил по ней ладонями, нащупывая дверь, но ладони встречали только гладкий камень. Ну, ладно.

Теперь он знал: дверь здесь.

Он протянул перед собой руку. И она ушла на несколько дюймов в камень, который внезапно исчез куда-то. Джинкс коснулся чего-то деревянного. Прошелся пальцами по неровной поверхности, там, где, как он полагал – нет, как он знал, – находился запор. Вот и железная ручка. Джинкс нажал на нее большим пальцем. Щеколда со скрипом и скрежетом поднялась. Он потянул дверь на себя. Теперь он увидел ее. И прошел в нее.

Комната, полная книжных полок, – книг здесь даже больше, чем в мастерской Симона. Пыли нет – очень похоже на то, что пользуются комнатой часто.

Джинкс потянулся было к книгам (в конце концов, они могут оказаться теми самыми, читать которые Симон ему не разрешал), однако увидел еще одну дверь – надо было узнать, что там, за ней.

Он распахнул ее и сразу закашлялся. Вот в этой комнате пыли было полным-полно, толстый слой ее покрывал и пол, и все остальное. В комнате стояло нечто мягкое, похожее на кровать, но со спинкой и подлокотниками, как у кресла, – наверное, на этом полагалось не лежать, а сидеть. Имелся также стол и кувшин с давно увядшими цветами.