Джинкс - Страница 59

– Нет, просто так получилось, – ответил Джинкс.

– А как ты оттуда выбрался?

– Пришел Симон и вывел меня.

– Симон часто бывает в Самарре?

– Не знаю, – Джинкс потянулся к глиняному сосуду с биркой «Крылья нетопыря». В лаборатории Костоправа царили чистота и образцовый порядок, не то что в мастерской Симона.

– Но ведь ты же должен был замечать, дома он или отсутствует, – Костоправ взял у Джинкса сосуд. – Ну вот, Эльфвина, дорогая моя, – разотри половину крыла в ступке.

Джинкс пожал плечами:

– Я за Симоном особо не приглядывал. Мел полы, да и только.

– Займись-ка опять драконьей кровью, пока она не свернулась. Знаешь, если бы мне представилась такая же, как тебе, возможность проникнуть в тайны Симона, я обращал бы на него побольше внимания. И Эльфвина, не сомневаюсь, тоже.

– А что бы вы сделали, если бы попали в Самарру? – спросила она у Костоправа.

– Что бы я сделал? Получив доступ к библиотекам Самарры? Разумеется, научился всей магии, какой удалось бы. Знание – сила.

Джинкс остолбенел и уронил сосуд с кровью дракона на пол.

Костоправ обернулся и небрежно съездил его по уху. Он это часто проделывал. Джинкс, прижав к горящему уху ладонь, стоял, глядя на лужу крови и стараясь придать лицу туповатое выражение.

– Право же, Джинкс, – сказал Костоправ. – Иногда мне бывает трудно поверить, что Симон взял тебя в ученики. Хоть ты и заблудился в лесу – жизнь, доставшаяся задаром.

О Симоне Джинксу говорить не хотелось. Мысль о предательстве чародея все еще жгла ему душу. К тому же Симон так и не появился, и это означало, что на Джинкса ему наплевать, – а это, в свой черед, означало, что Костоправ, скорее всего, сказал правду об отнятой жизни Джинкса, и о том, что Симон – дурной человек, и обо всем остальном.

– Я не был его учеником, – ответил Джинкс. – Просто слугой.

– Кем бы ты ни был, ты – часть его силы, и немалая, – сказал Костоправ. – И он наверняка понимает, что, если ты умрешь, твоя плененная им жизнь ничего стоить не будет. Почему же он до сих пор не появился?

– Не знаю, – ответил Джинкс, изо всех сил стараясь не показать, насколько он зол на Симона. Он уж и забыл, что нужен Симону живым, – и что это единственная причина, по которой Симон может захотеть спасти его.

– Ты собираешься вытирать с пола драконью кровь или нет? Хоть что-то ты без напоминания сделать можешь?

Джинкс, обозлившись, одним усилием мысли поднял кровь с пола и вернул ее в сосуд. Он еще не успел понять, какую дал промашку, а уж Костоправ сграбастал его за ворот, оторвал от пола и впечатал спиной в каменную стену.

– Для мальчика, который даже не был учеником чародея, ты сотворил подъемное заклинание очень неплохо. Да еще и моей силой воспользовался, так?

Джинкс не ответил – от удара у него перехватило дух, а тут еще Костоправ так перекрутил его ворот, что дышать стало нечем. В глазах у Джинкса все потемнело и расплылось.

– Никогда так больше не делай, – сказал Костоправ и скрутил ворот еще сильнее. – Моя сила – это моя сила.

Он отпустил Джинкса, и тот сполз по стене на пол. Костоправ угрожающе навис над ним. Джинкс с трудом поднялся на ноги и прижал кулаки к груди, собираясь защищаться.

– А зачем чародеям сила? – быстро спросила Эльфвина.

Костоправ, отвернувшись от Джинкса, ласково улыбнулся ей.

– Прежде всего она-то, дорогая моя, и делает нас чародеями. Большинство людей тратит жизнь на борьбу с обстоятельствами. Чародеи же обстоятельствами управляют. А то и сами их создают.

Он заглянул в ступку с истолченным Эльфвиной крылом летучей мыши.

– Великолепно. Теперь зелье должно часок настояться, а мне самое время вздремнуть.

– Я пойду, приготовлю для вас поссет, – сказала Эльфвина.

– Спасибо, дорогая. Приберись здесь, Джинкс.

Они вышли. Джинкс, все еще отдуваясь, оттолкнулся от стены. С силой лягнул ее. И зашиб пятку. Костоправа он ненавидел, да и к Эльфвине особо теплых чувств не питал.

Он подошел к окну, огляделся. Ривена видно не было, но, скорее всего, тот бродил по острову, изучая его. Их планы рушились. Ривен так и не нашел ни моста, ни спуска.

Джинкс подобрал тряпку, оттер с пола оставшиеся брызги крови. Потом вернул на полку сосуд с крыльями летучей мыши, выровняв его в строю других сосудов. Если бы он не подровнял их, Костоправ это непременно заметил бы. Чародей свято верил в порядок и точность. Дневной сон его продолжался ровно тридцать минут. «Без правильного распорядка дня ничего не достигнешь», – любил повторять он.

Дверь заскрипела, в лабораторию вошла Эльфвина.

Она поспешила к Джинксу и попыталась осмотреть его шею:

– Как ты? Мне очень жаль, что он причинил тебе боль.

Джинкс пренебрежительно повел плечами:

– Вот и сказала бы ему об этом, вместо того чтобы к нему подлизываться.

– Мне нужно, чтобы он думал, будто я на его стороне, – сказала Эльфвина.

– Он мог убить меня!

– Ну, я отвлекла его от тебя, разве нет?

– «Я вам вкусненький поссет приготовлю»! – пропел Джинкс.

– Да успокойся ты. Я приучаю его пить перед сном горячий напиток на случай, если мне придется его отравить.

Джинкс вытаращил глаза:

– Ты же этого не сделаешь.

– Сделаю, если пойму, что он собирается убить нас. Послушай, ты вправду использовал сегодня источник его силы?

– Да, – ответил Джинкс.

– Ты же говорил, что не сможешь.

– Нет, – я говорил, что, если попробую, он об этом узнает.

– Ну, тогда вряд ли тебе стоило это делать.