Джинкс - Страница 13

К оглавлению

13

Волны гнева так и гуляли по комнате, и пусть в этот момент направлен он был не на Джинкса, у мальчика все равно заболел живот. Слова «знание – сила» стояли перед мысленными взорами Симона и Софии, и Джинкс чувствовал: слова эти слишком колки и горячи, чтобы к ним можно было притронуться.

– Ты думаешь, что я ничем не лучше их, – произнес, наконец, Симон. – А они думают, что я хуже.

– Конечно, я так не думаю, – возразила София. Голос ее дрожал. – Но если ты не научишь мальчика чтению… ну, ведь именно так они и поступили бы. Они считают, что неведение – это так очаровательно, когда невежды – не они сами.

Что это еще за чтение такое, Джинкс не знал. Лучше бы София велела Симону научить его волшебству. Но этого от нее не дождешься. Она и Симона не очень-то жаловала за то, что он знает магию.

– Ты в долгу перед ним. Привел его сюда, забрал у родных…

– Которые собирались убить его, – подсказал Симон.

– Что?

– Собирались его убить.

София повернулась к Джинксу:

– Это правда, Джинкс?

Он до сих пор не пошевелился. Ему казалось, что по нему так и ползают осы. Наверное, еще не одну неделю казаться будет. А может быть, и до скончания дней.

– Что ты с ним сделал? Он говорить не может!

– Да может он говорить. Ответь ей, Джинкс.

Слова Симона оглушили Джинкса. «Которые собирались убить его». Жители прогалины вовсе не пытались его убить! Никто не угрожал ему ни топором, ни ножом. Это только отчим отвел его в лес, чтобы бросить, – а вовсе не все жители прогалины. Правда… никто остановить Бергтольда не попытался, ведь так? А все, по правде сказать, понимали: если кого-то отводят в Урвальд и бросают там, пиши пропало.

– Да, – выговорил Джинкс. Он просто никогда прежде так об этом не думал.

– Но почему кому-то понадобилось убивать такое милое дитя? – недоумевала София.

Джинкс внутренне сжался: милое дитя, это ж надо! Как будто осы залезли в голову и ползают там.

– Наверное, потому, – предположил Симон, – что он забирался в чужие мастерские и устраивал там кавардак.

– Но тогда… тогда ты сделал по-настоящему доброе дело, – сказала София. – Приведя мальчика сюда, я имею в виду. Выкупив его.

– Попробуй не так сильно удивляться, – посоветовал ей Симон.

– Ты спас ему жизнь.

– Даже у нас, злых чародеев, случаются приступы доброты.

Наполнявший мастерскую гнев утекал сквозь стены, а взамен в нее вливалось мирное и теплое синее чувство. Джинкс наконец-то шевельнулся. Тело затекло и болело там, где в него впились осиные жала.

– Ты ведь научишь его читать, правда? – спросила София.

– И волшебству! – выпалил Джинкс.

Наступила тишина, в которой светилось оранжево-зеленое недовольство Софии и ярко-синее пятно удивления чародея, почему-то имевшее форму бутылки. Ясно было, что он никогда прежде не думал об этом.

– Симон, ты же не можешь…

– Не указывай мне, что я могу и чего не могу! – перебил ее Симон. – Это мой мальчишка. Его нашел я.

Однако прозвучало это почти как обещание.


Глава шестая
Зимний путь


Чтение Джинкс освоил быстро, и в этом ему повезло, потому что особо терпеливым учителем Симон не был. Когда Джинкс не понимал чего-то, Симон сердился, решал, что мальчишка слишком туп, потому и непонятлив, и от объяснений отказывался. Однако Джинксу не потребовалось много времени, чтобы понять: буквы и звуки, которым учил его Симон, – это на самом деле своего рода препятствия, которые нужно обойти, чтобы услышать, о чем говорит книга. После этого чтение пошло легко. И увлекло его – Джинкс читал о магии, о чужих, лежавших за пределами Урвальда, землях.

Дверь в комнаты Симона больше не запиралась, Джинксу разрешено было туда ходить, что, впрочем, прибавило ему работы – теперь он мел полы и вытирал пыль и там тоже. Джинкс подозревал, что прежде Симон проделывал это с помощью магии. Теперь же чародей рассчитывал, что это будет делать Джинкс – с помощью метлы и щетки.

Впрочем, Джинкс не возражал, поскольку получил возможность наблюдать, как Симон творит волшебство: смешивает снадобья, жжет какие-то непонятные сухие кривые штуки, дающие пурпурный дым, и бесконечно листает переплетенную в красную кожу книгу, бормоча себе что-то под нос. Чародей тратил кучу времени на испытание разных заклинаний и, как думал Джинкс, на изобретение новых. Случалось, что он забывал вовремя отправить Джинкса в постель и спохватывался лишь близко к полуночи.

Каменная стена, через которую проходили Симон и София, так каменной стеной и осталась. Мальчик подумывал спросить у Симона, не желает ли тот, чтобы Джинкс наводил порядок и в комнатах, находящихся за нею, – но не решался. Симон и сам чем-то походил на каменную стену, и задавать ему вопросы, которые уводят за нее, не стоило.

– Не трогай ничего из стоящего на полках, – приказал ему Симон, – там многое может убить тебя.

Джинкс теперь уже знал, что на большинстве тамошних сосудов значится «Опасно», и буквы на некоторых были крупнее и ярче, чем на осиной банке.

Симон подолгу просто сидел на высоком табурете и записывал что-то в книгу. На Джинкса это нагоняло скуку. Сам он сидел на полу рядом с черепом и читал разрешенные Симоном книги. Иногда он протягивал руку к новой, и Симон, коротко взглянув на него, говорил:

– Эту не надо.

И Джинкс, услышав это от Симона, просто дожидался другого раза, когда чародей будет не так внимателен.

13