Джинкс - Страница 76

– Она такая же, как между мертвым и живым.

– И люди в бутылках действительно были мертвы, полностью?

– Теперь – стали, – ответил Симон. Мысли его словно выстраивали клетку вокруг слов. – В бутылках хранились не жизни их, а приостановленные смерти. Они-то и создавали силу. Костоправ похищал мгновение человеческой смерти и прятал его в бутылку. Мешал человеку идти дальше.

«Если ты знаешь это, – подумал Джинкс, – то должен был знать и о существовании бутылок».

– Значит, когда я упал и бутылки разбились…

– Смерти вырвались на свободу.

– И теперь те, кто сидел в бутылках, вернутся к жизни?

– Нет, – сказал Симон. – Однако они будут свободны.

– А что это значит?

– Не знаю, – ответил Симон. – По-твоему, я знаю все на свете?

Он зажег свечу, поднес к ней зажим со склянкой, покачал ее над пламенем. Потом взял из ступки щепоть порошка, снял что-то с полки – что именно, Джинкс не разглядел, – и отправил все в склянку.

– Ты уничтожил бо́льшую часть силы Костоправа, – сказал после некоторого молчания Симон. – Молодец.

Похвалы Джинкс слышал от Симона так редко, что только через минуту понял: его похвалили.

– Ну, мне в этом сильно помогли, – сказал Джинкс. – Но почему он не отправлял их в бутылки живыми?

– Потому что для этого необходимы куда более сложные чары.

– И они требуют человеческих жертвоприношений, – сказал Джинкс.

Симон резко повернулся к нему:

– Кто тебе такое сказал?

– Разве это не магия смертной силы? И ты использовал ее против меня!

– Не говори глупостей, – ответил Симон. – Ты ведь присутствовал при этом. Разве я принес кого-нибудь в жертву?

– А меня?

– Ничуть, – сказал Симон. – Я же говорил тебе: тот, кто умеет смотреть, почти всегда сможет найти в магии обходной путь. Для этого и потребовались корешки Дамы Гламмер.

Джинкс видел: он говорит правду.

– Как по-твоему, что было в другой бутылке? – спросил Джинкс. – В той, окруженной лентами дыма?

– Не имею представления, – ответил Симон. – Но ты правильно поступил, не коснувшись ее.

Значит, какое-то представление ты все же имеешь. Как имел его и Джинкс.

– Я думаю, она содержала жизнь Костоправа.

– Возможно, – согласился Симон.

– Теперь он опять начнет убивать людей, так? Чтобы вернуть себе силу.

– Я намерен помешать ему в этом.

«Однако прежде ты ему не мешал», – подумал Джинкс. Он вспомнил зеленый, имевший форму бутылки страх, возникавший у каждого человека при мысли о Костоправе. Как правило, у разных людей и чувства выглядят по-разному, однако этот страх у всех был одинаков, как будто… ох!

– Ты накладывал на людей заклятие – и давно уже, чтобы заставить их бояться Костоправа? – спросил Джинкс.

– Нет, конечно, – ответил Симон. – Просто рассказывал им о нем.

– Так это ты распускал всякие слухи – вроде того, что он высасывает души через соломинки?

– Это как раз правда, более или менее. Но такие разговоры заставляли людей сторониться его.

– А откуда же тогда взялось столько мертвецов?

– Большей их частью он обзавелся прежде, – сказал Симон.

Слово «прежде» неловко шмякнулось о стену, окружавшую мысли Симона.

– Прежде, чем ты от него ушел?

– Да.

– А после того как люди услышали твои истории, заманивать их Костоправу стало труднее, – догадался Джинкс. – Что ты украл у него?

Симон постучал костяшками пальцев по книге в красном переплете, что лежала открытой на рабочем столе.

– Но ведь ты использовал ее для…

– Это книга, которая помогала ему убивать, – перебил Симон.

– И помогла тебе забрать мою жизнь.

– А после вернуть ее назад.

– Может он, не имея книги, сотворить бутылочное заклятие?

– Откуда ж мне знать? Тут все зависит от того, насколько хороша его память.

– Почему ты его не убил? – спросил Джинкс.

– Думаешь, я такой уж любитель убивать?

Джинкс посмотрел на череп по имени Кальвин, стоявший на рабочем столе у локтя Симона.

– Ну если, убив его, ты сможешь спасти множество человеческих жизней…

– Или сгубить их. Я же не знаю, чью смерть он привязал к своей. Мою, естественно, без этого я в бутылке не оказался бы…

– Ты хочешь сказать, что, убив его, умер бы и сам?

– Очень может быть. Вместе с не-знаю-кем-еще.

Симон накапал что-то из большого сосуда в склянку, которую нагревал.

– Но теперь ты извлечешь свою жизнь из бутылки? – спросил Джинкс.

– Не получится. Вернуть ее мне может только другой чародей. Там очень сложное заклятие.

– На меня-то ты его наложил.

– Верно. Однако наложить его на себя я не могу.

– Ну, в Урвальде есть и другие чародеи.

– Есть, однако никому из них я свою жизнь не доверю.

Джинкс начинал кое-что понимать.

– Почему бы не научить этому заклятию Софию? Ведь на самом деле ей нравится магия.

При упоминании о Софии все мысли Симона стали оранжево-пепельными, – как догоравшее в очаге полено.

– Потому что София не знает, что моя жизнь заточена в бутылку, а я не хочу, чтобы она это знала.

– Ты не доверяешь ей? – удивился Джинкс.

Вокруг головы Симона заискрилось – и даже потрескивая, показалось Джинксу, – раздражение.

– Конечно, доверяю. Просто рассказывать жене о таких вещах не принято.

– А где она?

– Ушла.

– Вернулась в Самарру?

– Да.

– Она еще придет?

– Откуда мне знать? Ладно, если ты уже…

– Постой, она обещала вернуться?

– Она сказала, что должна все обдумать. Так вот, если ты уже закончил допрос…

– Обдумать что?

– Все. Женщинам это порою необходимо. Ты еще поймешь… когда вырастешь… что они делают с нами. И с тобой будет то же самое.